Хорошая, без сомнения, статья о Джанне Наннини (
Gianna Nannini) - пожалуй, первой итальянской вокалистке, начавшей исполнять рок.
Найти ее - проблема. Телефон в ее квартире надрывается. Никто не поднимает трубку. В дискографической фирме, с которой она связана контрактом, журналистов умоляют сообщить, если им удастся напасть на ее след. А она - она не любит, когда вокруг нее поднимается много шума... Особенно вокруг ее личной жизни. Несколько репортеров, вырвавшихся из редакций с заданием, как скакуны из стартовых боксов, буквально сбились с ног. Повезло из них лишь одному - ловкому парню из еженедельника "Эуропео" Карло Брамбилле: он нашел ее в миланской гостинице, где остановился ее менеджер - швейцарец Петер Цумштег. Умея ценить профессионализм в других, она готова отказаться ради интервью от ежедневной часовой пробежки. Правда, с единственным условием: репортер должен отвезти ее куда-нибудь позавтракать.
Когда они входят в бар "Джамайка", это оживленное место замирает в немой сцене: прервав свою игру, дети смотрят на нее с раскрытыми ртами, официантки застывают в полудвижении как памятник своей профессии. Они садятся за столик. Сок, кофе (спиртное не для нее, так же как и сигареты). Лишь какой-то синьор, набравшись смелости, вносит диссонанс в общую растерянность. "Синьора Наннини,- просит он, подойдя к ней,- автограф для дочери... и напишите, пожалуйста, ей, что нужно хорошо учиться..." Джанна Наннини, похожая больше на бравую учительницу физкультуры, чем на итальянскую "рок-звезду № 1", улыбается. Что может она, хватавшая в школе одну плохую оценку за другой, посоветовать этой незнакомой девочке? И кто имеет право советовать... Каждый должен делать выбор сам. Так в свое время поступила и она.
Город Сиена, расположенный в регионе Тоскана, известен лишь тем, что два раза в год здесь проводится так называемое палио - скачки на неоседланных лошадях по булыжной площади. Согласно давней традиции, к этому событию готовится каждая контрада (район) Сиены, и в дни скачек жизнь городка наполняется азартом и страстями. В остальное время в Сиене по-провинциальному тихо. Взрослые заняты своими незаметными делами, а молодежь учится в школах, романтично влюбляется и готовится стать сменой старших. При таком жизненном укладе и росла сегодняшняя гордость итальянской легкой музыки Джанна Наннини, чей отец держал в Сиене пекарню для панетоне (национальный вид хлебных изделий). Девчонкой она помогала отцу у печи, но позже, когда узнала, что ей предстоит продолжать его дело, взбунтовалась. "Мои родители дали мне жизнь говорит Джанна,- я уважаю и люблю их. Но, несмотря на это, я не хочу приносить себя в жертву". В 1974 году, когда ей было 18 лет, мещанство родного города ей настолько опротивело, что она разругалась с родителями, собрала чемодан и уехала Милан. Она хотела заниматься музыкой. Это она знала твердо. Еще раньше, дома, она часто садилась за фортепьяно и развеивала свою печаль написанными ею грустными песенками.
В Милане Джанна начинает учить философию, одновременно посещая занятия в консерватории. А вечерами зарабатывает свой хлеб, выступая в различных клубах и на молодежных встречах. Успех к ней пришел не сразу. Ей пришлось немало потрудиться над собой и побороться против тех, кто, как говорит Джанна, "и сейчас воспитывает многих итальянских дочерей в средневековых традициях". "Несмотря на эмансипацию,- рассказывает Наннини,- если девушка в Италии захочет пойти в шоу-бизнес, на ее дороге будет много камней. Виновата в этом прежде всего церковь, которая не приемлет рок-музыку, утверждая, что она приучает молодежь к потреблению наркотиков. Да к тому же церковники придерживаются мнения, что женщина в первую очередь принадлежит очагу и детям. Все это я испытала на себе в первые годы. Когда пару раз речь заходила о том, чтобы выступить на школьных праздниках или же в приходских залах, меня отвергали, как только становилось известно, что я девушка..."
Так проходил первый период творчества певицы, отмеченный появлением двух пластинок: "Джанна Наннини" и "Поляна". В песнях с этих дисков отражался провинциальный мирок Сиены со всеми его обычными историями. "Я писала песни, музыку и тексты,- говорит Джанна,- которые рассказывали лишь о психологических проблемах. Я была своего рода психоаналитиком, пытающимся вытащить их наружу: анализировала себя и пела людям о том, что обнаруживала. В результате получились композиции предельно тоскливые.
В те годы мне нравилось плакать и жалеть себя". Традиционная для итальянской легкой музыки печаль успеха, раразумеется, принести не могла. Пластинки Наннини продавались плохо, и единственное, пожалуй, чем она выделялась среди других обитателей эстрадного мира Апеннин, это - голосом, хрипловатым, полным силы, за который ее сравнивали с Друпи. (Когда ее спрашивают, ставила ли она его специально или же он такой от природы, Джанна обычно отшучивается, говоря: "У нас дома слишком много кричали, чтобы это могло не сказаться..." Но однажды в порыве откровенности, разговаривая с журналистом Витторио Кастелли, она призналась, что этот голос, выразительный, всегда находящийся на грани срыва и наводящий на мысли об эротике, если она даже поет совсем об ином, она обнаружила в себе во время занятий каратэ и специально развивала). Как бы то ни было, итальянская публика, ориентирующаяся в основном на продукцию англосаксонской школы, ждала от своих исполнителей новой музыки, и Наннини стало совершенно ясно, что продержаться на сцене благодаря лишь вокальному своеобразию ей долго не удастся...
Певица отправляется на пару месяцев в Соединенные Штаты, откуда возвращается с желанием петь иначе - резко, взрывоподобно, безудержно. "В первый период,- объясняет она,- я выгрузила из себя все, что должна была выгрузить, и почувствовала себя свободной. Началась вторая фаза творчества. Но это не значит, что я сказала себе: все, начинается новое. Нет, я всегда старалась делать только то, что чувствую". После поездки Джанна выпустила пластинку "Америка", на которой единственной чужой композицией является классическая вещь Криса Кристофферсона "Ми энд Бобби...", по мнению журнала "Попкорн", написанная будто специально для нее. Это было началом настоящего успеха и признания. После выхода пластинки критики всерьез заговорили о роке по-итальянски и пресса чествовала Наннини как "итальянскую Джэнис Джоплин". Одноименная композиция с диска "Америка", которая, как считает Джанна, повествует о любви человека к самому себе, несколько скандализировав слушателей в Италии (здесь, увы, говорит Наннини, музыку принимают головой, а не чувствами), попала на ведущиие места хит-парадов во многих странах. Особой популярностью певица стала пользоваться в Федеративной Республике Германии, куда ее вскоре пригласили для проведения концертов в Кёльне, Манхейме, Гамбурге. Сколь тяжело бремя успеха для артиста, можно судить по воспоминаниям Джанны об этом турне. "Каждый вечер, рассказывает она,- двухчасовые концерты без перерыва. Три-четыре выхода на бис, а на пятом я уже просто валилась с ног. Порой от усталости хотелось плакать. В Кёльне у меня был приступ... Зал прокурен - и моя астма... Словом, пришлось заняться специальной гимнастикой для легких. Я просто не могла дышать, и в какой-то момент мне показалось, что я умираю..." Немецкой публике Наннини понравилась за жесткую манеру исполнения и удачный выбор языковых средств, позволяющий ей перешагивать языковой барьер и быть понятной за границей. Однако эти лингвистические ухищрения (использование коротких частиц, частое повторение местоимений и употребление глаголов в будущем времени, где ударение падает на последний слог) нужны певице не для того, чтобы покорять зарубежную публику. Они представляют собой единственно возможный прием "делать рок" на итальянском языке, который при своих естественных фонетических и акцентологических особенностях не в состоянии дать необходимой музыкальной роковой теме ритмической поддержки (вероятно, именно поэтому число рок-музыкантов, поющих на итальянском, ограничивается несколькими именами).
Популярность вслед за Джанной возвращается бумерангом на ее родину. Оказавшись в Италии, певица готовит и выпускает второй альбом под названием "Джанна Наннини", который известный режиссер Микеланджело Антониони использует в своем фильме "Идентификация женщины". Кажется, большего желать нельзя. Но душа артистки неугомонна - и некоторое время спустя появляется еще одна пластинка - "Лэтин Лавер", где, отдавая предпочтение жесткому року, Наннини не забывает о музыкальной культуре своего народа. В этом же году она совершает турне по ФРГ вместе с известным немецким певцом Удо Линденбергом (причем это турне без предварительной подготовки, построенное на импровизации). Выступает в легендарном "Рокпаласте" в Эссене. Принимает участие в дюссельдорфских концертах группы "Полис". И, наконец, снимается в фильме режиссера Сальватореса "Сон в летнюю ночь", поставленном по одноименной пьесе У. Шекспира. Эта работа пополнила образ шекспировской Титании трактовкой в стиле панк. Для критиков, казалось, с Наннини все было ясно полностью: бескомпромиссная рок-певица.
Но вот в преддверии 1984 года, выпустив пластинку "Паццл", Джанна преподнесла всем сюрприз: в ставшей шлягером музыкального лета Италии композиции "Фотороманс" она значительно отступает с позиций чистого рока. Эта странная песня, исполненная типично итальянской мелодики и отголосков мелодрамы, и родилась не совсем обычно. "Проснувшись однажды утром,- рассказывает Джанна,- я открыла глаза и услышала эту музыку в себе. И слова эти - "Эта любовь - газовая камера, эта любовь - мороженое с ядом, эта любовь - лезвие бритвы..." - как-то сами по себе пришли в голову". Микеланджело Антониони сделал "Фотороманс" видеороликом, и тот, кто видел его, не мог не обратить внимание на то, что, исполняя песню, Джанна, которую при встрече в повседневной жизни не назовешь красавицей, становится просто обворожительна. Не думается, что сие перевоплощение лишь заслуга оператора. Вероятнее, что в этой песне затронуты личные переживания певицы, которые она обыкновенно ревностно оберегает от любопытства посторонних... Завоевав симпатии слушателей, "Фотороманс" разрушил стройные схемы и прогнозы специалистов, согласно которым Наннини никогда не должна бы была выйти за рамки рока. И они ей этого не простили. "Метаморфоза Наннини,- писал критик Роберто Д'Агостино,- повредила ей: она стала заурядной поп-певицей. Впрочем, и раньше она не была выдающейся, просто оригинальна..."
Марко Манджаротти, видя успех "Фотороманса" в том, что это "самый настоящий народный романс, каких не пишут уже даже для Клаудио Виллы (в Италии его называют "королем мелодичности". - Прим. авт.)", более интересен в критических замечаниях. "Что это - измена? - задает он вопрос и ту же отвечает: - Ничего подобного! Достаточно внимательно прослушать песни "Парни Европы" из альбома "Лэтин Лавер", чтобы понять что она не что иное, как предисловие к "Паццл". Значит Джанна покрыла свои коготки розовым лаком? Нет. Она просто набралась смелости: попробуйте отыщите другую рок-певицу, которая согласится исполнить столь бесстыдно-мелодичную композицию, как "Фотороманс". В этих и других рецензиях того периода содержится скрытое обвинение певице в том, что, отступившись от чистого рока, она пытается расширить диапазон своей публики - привлечь в ряды своих почитателей сторонников традиционной итальянской эстрады - тех, кому больше по слуху репертуар Аль Бано и Ромины Пауэр, Лены Бьолкати, Флавии Фортунато. Однако сама Наннини не согласна с этим. "Никаких искусственных примесей здесь нет,- утверждает она. - Просто выходит на поверхность та мягкая сторона моего характера, которую до сих пор никто не замечал". И, похоже, это действительно так. После длительного перерыва, в 1986 году, Джанна выпустила лонгплэй "Запах", который, помимо любопытного экспериментирования со структурой композиций (самый яркий пример - "Прекрасный и недоступный"), представляет собой первый в творчестве певицы откровенный (и высокопоэтичный) разговор о любви, поданный в мелодичной, легко воспринимающейся на слух форме. "Я испытываю,- говорит Наннини,- помимо постоянной потребности в ритме, потребность в мелодии. Сегодня рок - понятие странное. Оно значит все и в то же время ничего. Все стремятся использовать его, поскольку оно своего рода залог успеха. Я же стараюсь его избежать. Я придерживаюсь того, что я - итальянка. Думаю, я делаю мелодично-ритмичную итальянскую музыку. Не вижу, по каким причинам легкая итальянская музыка не должна экспортироваться и быть как подобает оценена здесь, у нас".
На вопрос, какая музыка нравится ей самой, Джанна отвечает, что хороша любая музыка, которая сделана с душой. И эти слова вполне могут быть отнесены и к ее песням. Независимо от того, как их классифицировать.
Андрей Мудров, 1987 г., журнал "Сельская молодежь"
Автор Jerzy Bondov
